Medline.ru - Биомедицинский журнал

ИНСТИТУТ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ МЕДИЦИНЫ РАМН
ул. Академика Павлова, 12

На Аптекарском острове, в стороне от городского шума, на бывшей Лопухинской улице, которая с 1936 года носит имя академика Павлова, укрылся в тенистом парке Институт экспериментальной медицины РАМН. Это первый в мире исследовательский институт медико-биологического профиля с университетской структурой. С первых дней существования до последнего времени он сохранил свою отличительную особенность: сочетание фундаментальных и прикладных исследований.
Мемориальная доска у входа в ИЭМ сообщает, что своим появлением он обязан принцу А.П. Ольденбургскому, который вошел в отечественную историю как один из крупнейших благотворителей. Побывав в Париже у знаменитого Л. Пастера, принц загорелся желанием учредить научно-исследовательский институт и получил на это согласие императора Александра III, правда, с одним условием - "без отпуска средств из казны". Ольденбургский приобрел на свои деньги участок земли с несколькими постройками и создал из видных ученых комитет, который должен был определить структуру и направление деятельности первого в мире научно-исследовательского центра в области биологии и медицины.
Предполагалось, что главной его задачей станут изучение причин инфекционных болезней, эпидемии которых сопровождались высокой смертностью, и разработка способов их лечения. Торжественное открытие Императорского Института Экспериментальной Медицины состоялось 8 декабря 1890 года. Александр Петрович Ольденбургский стал его попечителем и проявил себя как великолепный организатор. Профессор А.А. Владимиров, старейший сотрудник ИИЭМа, часто контактировавший с принцем по служебным вопросам, писал в своих мемуарах, что девиз Ольденбургского - "The right men, on the right place", что в переводе означает: "Нужный человек в нужном месте". Действительно, в течение всей своей жизни Ольденбургский руководствовался этим принципом и успешно подбирал сотрудников для ИИЭМа.
Первоначально в составе института было 6 научных отделов и библиотека. Петербургская прививочная пастеровская станция, открытая в 1886 году тоже на средства Ольденбургского, вошла в него на правах самостоятельного подразделения.
Отделом бактериологии руководил С.Н.Виноградский, вошедший в мировую историю науки открытием круговорота азота в природе. В начале 20-х годов он эмигрировал во Францию, но продолжал поддерживать научные контакты со своими коллегами. После 1906 года отдел возглавил его помощник В.Л.Омелянский, известный к тому времени своими работами по микробиологии. Сотрудником отдела с 1897 года был и Д.К.Заболотный, основатель кафедры микробиологии в ЖМИ. Оба они впоследствии стали академиками.
Отдел химии, а позднее биохимии, до своей кончины в 1901 году возглавлял ученый с мировым именем М.В.Ненцкий, положивший начало производству вакцин и сывороток. Известен он и своими классическими исследованиями по биохимии пигментов растений и животных и работами по патологии обмена веществ. После кончины ученого отдел возглавила его ученица - доктор медицины Бернского университета Н.О.Зибер-Шумова - женщины уже завоевывали свое место в науке.
В вестибюле здания установлен бюст Ненцкого (скульптор А.Олунский), а на стене - барельеф его преемницы работы того же скульптора.
Во главе Отдел физиологии стоял И.П. Павлов, первый и до сих пор единственный нобелевский лауреат в России в области физиологии и медицины. В 1904 году он получил премию за работы в области физиологии пищеварения.

Иван Петрович Павлов (1849-1936) родился в Рязани в семье священника. Окончил естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета и ВМА. С 1890 года заведовал кафедрой фармакологии, а с 1895 - кафедрой физиологии ВМА. В августе 1890 года начал работать в ИИЭМ, где через год организовал Отдел физиологии. Ученый дважды (в 1890 и 1894гг.) отклонял предложения возглавить ИЭМ. В связи с 300-летием дома Романовых в ознаменование заслуг ученого принц А.П. Ольденбургский назначил его почетным директором ИЭМ.
За цикл исследований по физиологии пищеварения Павлов в 1904 году первым из русских ученых получил Нобелевскую премию. В дальнейшем он создал новую научную дисциплину - физиологию нормальной и патологической высшей нервной деятельности. Павловская научная школа насчитывает более 200 человек. И.П. Павлов был не только великим ученым, но и великим патриотом. Он не боялся бичевать общие и частные пороки общественного строя, методы управления страной и руководства наукой, неоднократно обращался к членам правительства с протестами против репрессии.
Похоронен И.П.Павлов на Литераторских мостках Волковского кладбища. В его честь воздвигнуто три памятника: бронзовый бюст в парке Института физиологии в Колтушах (скульптор И.Ф. Беспалов), скульптура ученого в полный рост в медицинском халате с прижавшейся к его ногам собакой (скульптор В.В. Лишев) тоже в Колтушском парке и бронзовый бюст на территории ИЭМ (скульпторы Г.К. Баграмян и В.Л. Рыбалко).

Отделом сифилидологии руководил первый директор института Э.-Л.Ф.Шперк, крупнейший специалист в области кожно-венерических болезней. После смерти Шперка в 1894 году его реорганизовали в Отдел общей патологии. Возглавил его патофизиолог С.М.Лукьянов, приглашенный А.П.Ольденбургским из Варшавского университета. Последний стал преемником Шперка и на посту директора. Интересы ученого касались важных общетеоретических проблем, например, что следует считать функциональной нормой, а что патологическими отклонениями от нее, каков механизм сопротивляемости организма болезнетворным агентам, как изменяется обмен веществ при инфекционно-лихорадочных состояниях и как голодание влияет на организм. В этом же отделе работал Е.С. Лондон, один из пионеров в области применения рентгеновского и радиоактивного излучения для медицинских целей, создавший метод авторадиографии. Проводимые им радиобиологические исследования и успехи в лечении опухолей лучами получили широкую известность. Следует отметить, что Лондон и американский патолог Левин были первыми исследователями, которые уже в 1928 году подошли к определению структуры нуклеиновых кислот. Перед зданием, известным как лондонский корпус, в 1962 году установлен бюст ученого (скульптор М.Г.Манизер).
В Отделе эпизоотологии под руководством К.Я.Гельмана, а затем А.А. Владимирова проводились работы по изучению сапа у лошадей, бешенства, туберкулеза и др. Здесь был создан маллеин - препарат для диагностики сапа, получен туберкулин. В дальнейшем на базе исследований, проводимых в отделах бактериологии и эпизоотологии, возникло новое направление - клиническая иммунология.

В Отделе патологической анатомии, который возглавляли Н.В.Усков, а после его кончины - А.Е.Селинов, большая часть работ касалась патологии крови, кроветворения и инфекционной патологии. Петербургская пастеровская станция под руководством В.А.Краюшкина проводила большую работу по профилактике и лечению бешенства, совершенствованию методов его диагностики и лечения. С 1920 года ее возглавлял В.Г. Ушаков. Ныне это антирабическое отделение поликлиники N38. на Кавалергардская улице,26.

13 июля 1886 года в ветеринарном лазарете лейб-гвардии Конного полка на площади Труда,4 (ранее Благовещенской) по инициативе и на средства принца А.П.Ольденбургского, сына принца П.Г.Ольденбургского, в двух комнатах открыли "Петербургскую пастеровскую станцию лечения и предупреждения водобоязни по способу Л. Пастера". На станции принимали людей, пострадавших от укусов взбесившихся животных, а также проверяли собак и кошек - на заболевание бешенством. Это стало возможно благодаря открытию Пастером способа лечения и предупреждения бешенства, что произошло годом ранее. Возбудитель заболевания - вирус семейства Rhabdoviridae, и поэтому прививку называется антирабической. Бюджет станции обходился принцу около 15 тысяч рублей в год. Врачам помогали фельдшеры ветеринарного лазарета полка и представительницы Св. Троицкой общины сестер милосердия.
Отметим только, что "кроме постоянной текущей работы по наблюдению за животными, по приему больных и приготовлению яда предохранительной прививки людям, - указывал городской голова Петербурга В.И.Лихачев в 1887 году в своей речи, - на петербургской станции разрабатывается в широких размерах вопрос о бешенстве вообще и лечении этой болезни и в то же время производятся исследования не только бешенства, но и других заразительных болезней".
Итак, помимо узко практической задачи - лечения больных, сотрудники станции в конце 80-х годов приступили к решению ряда фундаментальных проблем бактериологии, эпидемиологии и иммунологии. Этому не могли помешать ни стесненные помещения лазарета, ни ограниченные штатные и финансовые возможности, поскольку последние определялись личными средствами принца. В результате это привело в 1890 году к созданию первого в мире исследовательского Института экспериментальной медицины, куда станция вошла на правах самостоятельного подразделения.
В составе ИЭМа станция находилась до 1937 года, а затем - в Институте им. Пастера. В 1967 году она вновь стала городской. В 2000 году сюда за помощью обратилось 6240 человек, из них было привито 2204. Это люди, пострадавшие от укусов взбесившихся - диких зверей, а также и домашних животных.

"На долю России выпала честь открытия у себя первого в свете по времени основания учреждения, охватывающего все отрасли научно- медицинской работы. Подобного рода учреждения существуют и в Европе, но они преследуют либо специальные цели, как, например Пастеровский институт в Париже, либо ограничивают круг своей деятельности тесными рамками учебного пособия, предназначенного для слушателей учебных заведений", - сообщал журнал "Всемирная иллюстрация" (1891) об открытии ИИЭМ. Далее говорилось: "Место, занятое под институт тянется вдоль Лопухинской улицы с версту; это ровная площадь, частью, покрытая деревьями. Главное здание института выходит одним фасадом на Невку, другим на Лопухинскую улицу. Вправо от Главного здания ворота, ведущие в длинную аллею, тянущуюся среди разнообразных построек, принадлежащих институту. У ворот помещается приемная будочка, через которую впускают животных, справа от ворот здание с печами, а над ним - водопроводная башня". Зарисовки художника Г.Броллинга для журнала "Нива" позволяют представить, как выглядел ИИЭМ в первые годы существования.
Главное деревянное двухэтажное здание института с двухэтажной каменной пристройкой - это бывшая дача владельца участка графа Нессельроде, приспособленная под лаборатории. В 60-е годы оно снесено за ветхостью. При входе был установлен бюст Л.Пастера - он помещался на большом кронштейне у стены. С одной стороны к приемной примыкало прививочное отделение, где проводилось лечение бешенства по методу Пастера. С другой - химическое отделение. В этой небольшой аудитории, устроенной по принципу амфитеатра, обсуждали результаты исследований в научной и практической областях. За ней находилось физиологическое отделение для опытов над животными. В следующей комнате располагалось эпизоотологическое отделение, где изучались "повальные" болезни животных. Рельсы, проложенные здесь по полу помещения, вели во двор к виварию - животных перевозили в специальных клетках на платформах.
На втором этаже пристройки размещался террариум с земноводными, растениями, а также кабинеты ученых и принца Ольденбургского (впоследствии мемориальный кабинет академика И.П.Павлова). В 1894-1895 годах архитектор Ф.Л.Миллер пристроил к каменному флигелю равноценное кирпичное здание на деньги, пожертвованные А.Нобелем. Весь двухэтажный корпус был передан под Отдел физиологии. Внутри здания оборудовали специальную операционную, в которой Павлов и его сотрудники оперировали собак, и специальную клинику для выхаживания оперированных животных. В 1913 году построили знаменитую <башню молчания> по проекту архитектора А.А. Полещука, где разместились 8 звукозаглушенных помещений - камер, предназначенных для изучения условных и безусловных рефлексов у собак.
Специальный корпус для Отдела химии выстроили тоже на пожертвованные деньги, а кирпичное трехэтажное здание Отдела общей патологии - на средства, полученные благодаря ходатайству Ольденбургского из специальных средств Комиссии по чрезвычайным ситуациям. В 1913 году закончилось строительство библиотеки по проекту архитектора Г.И.Люцедарского. Руководитель отдела бактериологии С.Н.Виноградский, будучи в течении нескольких лет (1902-1905) одновременно директором ИЭМа, все директорское жалованье (40 тыс. руб.) пожертвовал на библиотеку. Майоликовый портал на ее фасаде (работы известного петербургского керамиста П.Ваулина), украшал ранее вход в павильон России на Международной гигиенической выставке в Дрездене (1911).
Страница 110 вверх (Медицинский Петербург)

К сожалению, он сохранился не полностью. В 20-е годы были сняты изображения двуглавого орла и двух архангелов. Две мраморных доски, установленные справа и слева от входа при освящении здания в день празднования 300 - летия дома Романовых, удалось обнаружить и очистить от краски в конце 80-х годов. В хранилищах библиотеки размещается более полумиллиона книг. в том числе коллекция уникальных изданий ХVI-ХVII веков, тибетские и китайские рукописи, письма Л. Пастера.
С 1897 года ИИЭМ стал опорной базой "Особой комиссии по предупреждению занесения в пределы империи чумной заразы". Для производства препаратов сперва использовались два деревянных барака - непосредственно на институтской территории, а затем Ольденбургский, возглавлявший комиссию, получил разрешение от императора Николая II занять под лабораторию форт "Александр I", находящийся в Финском заливе - недалеко от Кронштадта.

Работа с чумной культурой требовала специальных мер предосторожности. В форте царил строгий режим. Сотрудники работали в прорезиненных плащах поверх халатов, в таких же штанах и резиновых ботах. В качестве дезинфицирующего средства употреблялась сулема: ею опрыскивали прорезиненную одежду, пропитывали коврики для вытирания ног. И все же не обошлось без жертв. В январе 1904 года заразился чумой заведовавший лабораторией В.И.Турчанович-Выжникевич. Вначале решили, что он простудился, но уже вечером на следующий день в мокроте больного были обнаружены чумные бациллы. Ученый ставил опыты на зараженных животных и участвовал в приготовлении чумного токсина путем растирания чумных микробов, замороженных жидким азотом. При осмотре лаборатории нашли разбитую агатовую ступку, в которой растирались микробы и приготовлялась эмульсия из них. Ученый скончался, тело его сожгли, а урну с прахом по его завещанию передали в ИЭМ.

В 1906 году доктор Шрейбер нечаянно втянул в рот через пастеровскую пипетку чумную культуру. Он сразу прополоскал рот сулемой и никому не сообщил о случившемся, поэтому ему не ввели противочумную сыворотку. Шрейбер погиб от легочной чумы, а вскрывавший его труп доктор Падлевский работал без перчаток и заразился, но его спасли введением больших доз сыворотки.
В 1906 году на берегу Большой Невки по предложению доктора А.Н.Соловьева, ученика Шперка, построили каменное здание Клиники кожных и венерических болезней по проекту архитектора С.А. Баранкеева. Его возвели на средства (более 200 тыс.руб.), пожертвованные купцом Н.К.Синягиным, который продолжал ежегодно вносить деньги на содержание клиники, получившей в память брата и сестры жертвователя имя В.К.Синягина и А.К.Чекалевой. Торжественное открытие клиники 21 декабря 1906 года было омрачено убийством почетного гостя - петербургского градоначальника фон дер Лауница. Убийца тоже скончался на месте от ран, нанесенных охраной. Через два дня его голову выставили в вестибюле института для опознания. Глядя на благообразное лицо с голубыми глазами, трудно было подумать, что оно принадлежит убийце. Его так и не опознали. Лишь через два десятка лет Б.Савинков в "Записках террориста" раскрыл его фамилию - Кудрявцев и подпольную кличку - Адмирал. Вот так - одни жертвовали средства на общее благо, другие убивали в полной уверенности, что творят благое дело.
С первых же лет своей деятельности ИИЭМ завоевал международное признание, благодаря тому, что его попечитель, бывая в различных странах, поддерживал личные контакты с иностранными учеными и добивался прикомандирования в зарубежные лаборатории сотрудников института. Но главное, видимо, заключалось в том, что здесь были собраны лучшие научные силы того времени. С 1892 года ИИЭМ издавал журнал "Архив биологических наук" на русском и французском языках, который сразу вызвал интерес - все "главнейшие издания в России и Западной Европе ученых журналов изъявили желание получать "Архив биологических наук" по обмену. Журнал выходил до начала войны -до 1941 года, его первым редактором был С.Н.Виноградский.
Престиж Императорского института был высок, и все выходящие из него издания "не подлежали предварительной цензуре". Во временном Уставе ИИЭМ говорилось также, что "Равным образом не подлежат рассмотрению цензуры необходимые печатные издания и рукописи, полученные из-за границы", а "выписываемые институтом для своих надобностей машины, инструменты, аппараты, химические материалы и другие тому подобные предметы не подлежат оплате таможенной пошлиной". Таким образом, ИИЭМ получал возможность проводить свои исследования на самом высоком научном уровне.
Исключительно большое значение для борьбы с чумой и холерой имели многочисленные экспедиции, которые направлялись ИИЭМом в районы эпидемий и эпизоотий не только на территории России, но и в Индию, Персию, Китай, Маньчжурию, Монголию. Особо следует отметить деятельность института по производству лекарственных форм. Уже в январе 1895 года в аптеки поступила заготовленная в ИИЭМе противодифтерийная сыворотка. К 1915 году было выпущено свыше 1 миллиона флаконов сывороток против дифтерита, стрептококка, стафилококка, скарлатины и столб-няка, а вакцинами против тифа, стрепто- и стафилококков можно было обеспечить более 1,2 миллиона человек. В аптеках России и за границей продавали натуральный желудочный сок, который приготовляли в отделе физиологии. После Октября 1917 года многие ученые института приняли активное участие в организации борьбы с инфекционными заболеваниями - кишечными, сыпным тифом, чумой, а также в становлении советского здравоохранения. Некоторые сотрудники эмигрировали из России (Г.В.Анреп, Б.П.Бабкин, В.Н.Болдырев, С.Н.Виноградский и др.) и продолжили научную деятельность за рубежом. В 1918-1931 годах ИЭМ существенно расширил сферу научных исследований и стал называться Государственным институтом экспериментальной медицины - ГИЭМ. Он занял положение ведущего учреждения страны в области теоретической биологии и медицины. Здесь на базе питомников для экспериментальных животных в селе Колтуши была в 1929 году создана Биостанция. После закрытия институтского стационара сотрудники ГИЭМа получили возможность работать в крупных городских больницах, где были развернуты клиники нервных болезней, психиатрическая, заболеваний органов пищеварения, терапевтическая.
Страница 111 вверх (Медицинский Петербург)

В послереволюционной судьбе института большую роль сыграл М.Горький. Он не раз хлопотал перед властями за отдельных сотрудников. В 1921 году специальным декретом Совнаркома, подписанном Лениным, были предусмотрены необходимые меры для создания благоприятных условий работы академику Павлову и его сотрудникам, и именно на Горького возложили ряд поручений по осуществлению решений правительства. С возрастом Горький все чаще задумывался, как с помощью науки победить болезни, обеспечить долголетие, - и пришел к мысли о необходимости создать такое учреждение, где бы применялись новые методы изучения человека. Сталин, который очень хотел вернуть Горького на Родину, сразу оценил перспективность этой идеи. Писателю незамедлительно дали понять, что его предложение вызвало интерес.
"Дорогой Михаил Алексеевич, - писал Горький ленинградскому профессору терапевту М.А. Горшкову, - идея Института встретила: определенно положительное отношение (:) Надобно ковать железо, пока оно горячо, поэтому прошу Вас переговорить с И.И. Грековым (известный хирург - Авт.), Сперанским (профессор, зав. отделом патофизиологии ИЭМа - Авт.) и если нужно - и с И.П. Павловым по вопросам организации Института (:) Есть мнение, что Институт должен существовать в Ленинграде (:) Не забудьте о важности:изучения профессиональных болезней".
Новый институт было решено создать путем реорганизации ИЭМ.
Директор ИЭМ Л.Н. Федоров сумел убедить Горького, а затем и правительство, что эта задача ему по плечу. Его активно поддерживал профессор А.Д.Сперанский, который обещал найти универсальную причину всех болезней и создать единую теорию медицины. Такой подход был созвучен эпохе и вызвал интерес в верхах. О том, каким быть институту и чем заниматься, ученые не раз обсуждали в уютной обстановке бывшего особняка Рябушинского, принадлежавшего теперь Горькому. Иногда в беседах принимали участие и члены правительства. Рассказывая о переговорах Горького с известными учеными о создании института для изучения человека, А.Ваксберг, автор книги "Гибель Буревестника" с претензией на сенсацию пишет, что со временем последний "получил в их беседах другое - более загадочное и, если вдуматься, просто зловещее название: Институт экспериментальной медицины". Видимо, А.Ваксберг просто не знал, что это учреждение существовало к началу 30-х годов уже около 40 лет. Принц А.П.Ольденбургский пришел бы в ужас от одной мысли о том, что название его детища, призванного служить людям, покажется кому-то зловещим.
7 октября 1932 года состоялась решающая встреча ученых ИЭМ со Сталиным, Молотовым и Ворошиловым. В результате родился декрет Совнаркома. В нем говорилось: "В целях всестороннего изучения человека на основе современной теории и практики медицинских наук и для изыскания новых методов лечения и профилактики на основе новейших достижений в области биологии, физики и технической реконструкции специального оборудования лабораторий и клиник (:) Реорганизовать Государственный институт экспериментальной медицины Наркомздрава РСФСР во Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) при СНК СССР с местонахождением его в Ленинграде". Директором института оставался Л.Н. Федоров.
Именно в этот период были построены лабораторный корпус на берегу Большой Невки и два жилых дома на Кировском (Каменноостровском) проспекте. В 1935 году впервые за годы советской власти ВИЭМ принимал большую группу приехавших ученых - около 1500 человек со всего мира - на ХV Международный конгресс физиологов. Тогда же, перед началом работы конгресса, по инициативе Павлова в парке, рядом с отделом физиологии, воздвигли памятник собаке (архитектор и скульптор И.Ф. Беспалов) с интересными барельефами, рассказывающими о том, как это животное послужило науке. Все сюжеты сопровождаются текстами, автором которых был Павлов. Одна из надписей гласит: "Пусть собака, помощник и друг человека с доисторических времен, приносится в жертву науке, но наше достоинство обязывает нас, чтобы это происходило непременно и всегда без ненужного мучительства". Неподалеку установлен гранитный фонтан-поилка. На его лицевой стороне - над небольшим бассейном помещены две скульптуры фигур собак. Аллея, ведущая от проходной в глубь парка, украшена бюстами великих ученых: Р.Декарта, Ч.Дарвина, Г.Менделя, Л.Пастера, И.М.Сеченова, Д.И.Менделеева, И.П.Павлова.
Чтобы Горький мог почаще встречаться с учеными, непосредственно наблюдать за ходом работ, в Москве организовали филиал ВИЭМ. Через два года он получил название Большой ВИЭМ, и теперь уже ленинградский институт превратился в его филиал (ЛФ), что неблагоприятно сказалось на его работе.
Рассказать о ВИЭМ в рамках небольшого очерка невозможно. Это был особый мир, в котором солидные ученые дореволюционной закваски работали бок о бок с представителями новоиспеченной советской интеллигенции и не всегда находили с ними общий язык и понимание. Новые кадры, не имевшие серьезной подготовки, вносили в науку чуждый ей дух соцсоревнования, ратовали за внедрение бригадного метода. Среди них попадались и настоящие авантюристы. Достаточно назвать в качестве примера некоего Г.С. Календарова, обещавшего разработать способ управления поведением человека с помощью радиоволн, <закрыть на замок государственную границу>. Для него вблизи Шлиссельбурга на средства НКВД была построена специальная лаборатория.
Календаров обещал, что создаст мощное заградительное оружие, которое "будет снимать самолеты, как галок, остановит танки и машины, а кавалеристы при попытке обнажить клинки повалятся с лошадей, как снопы". Однако, когда К.Е.Ворошилов захотел выяснить, как продолжаются работы по "закрытию границ", представителя РККА в лабораторию не допустили.
Не менее оригинальной фигурой был директор ЛФ ВИЭМ (1934- 1936) Н.Н.Никитин, который напрямую обращался не только к С.М. Кирову, но и к Сталину с просьбой дать отзыв на свои труды по марксистской трактовке физиологии высшей нервной деятельности. Путь к истине бывает долгим, а от ученых требовали решения сложных научных проблем ударными методами. Это накаляло обстановку. Научные споры осложнялись межличностными конфликтами, нередко имевшими политическую окраску. Структура "правительственного" института постоянно менялась. Возникали новые отделы и лаборатории, которые нередко прекращали существование уже через год-два, иногда создавались особые условия для исследований, ценность которых была сомнительной.

Ученые из "бывших" находились на подозрении с первых лет советской власти. Периодически кого-то из них арестовывали. В годы "Большого террора" аресты сотрудников ИЭМ приняли массовый характер. Вначале забирали старые кадры, а затем добрались и до "красных спецов", не сумевших во время сориентироваться во внутрипартийной борьбе. Поиски "врагов народа" создавали тяжелую атмосферу, мешали научным исследованиям. Ожидать кардинальных перемен в медицине через несколько лет после реорганизации института было наивно, тем более, что множество вновь созданных отделов и лабораторий так и не составили единого организма ВИЭМ, как это было задумано.
В годы Великой Отечественной войны многие сотрудники ушли на фронт, кто-то был эвакуирован, а на долю оставшихся выпали суровые испытания ленинградской блокады. Научную тематику перестроили в связи с задачами военного времени. На территории института было развернуто два госпиталя.
В декабре 1944 года на базе ВИЭМ родилась Академия медицинских наук (АМН) СССР, и Большой ВИЭМ в Москве прекратил существование. Его наиболее крупные отделы превратились в институты. Ленинградский филиал вновь обрел самостоятельность под своим старым названием - Институт экспериментальной медицины - только уже не императорский, а АМН СССР.

Николай Николаевич Аничков (1885-1964) родился в Петербурге в "чиновной" дворянской семье. Учился в Военно-медицинской академии, где с третьего курса специализировался по патологической анатомии. После окончания ВМА в 1909 году оставлен для усовершенствования, защитил диссертацию на степень доктора медицины, за которую получил премию Общества Русских врачей им. М.М. Руднева. В течение двух лет стажировался в Германии, Швейцарии и Италии. Участвовал в качестве старшего врача в Первой мировой войне. В 1916 году - приват-доцент, в 1917 - прозектор, а с 1920 - заведующий кафедры патологической анатомии ВМА. Одновременно возглавил Отдел патологической анатомии ИЭМ. Сочетание педагогической и научной деятельности позволило Аничкову объединить усилия ленинградских патологов в изучении атеросклероза и функции ретикулоэндотелиальной системы. Его исследования получили международное признание. Академик АН СССР (1939), академик АМН СССР (1944), президент АМН СССР (с 1946 по 1953гг.), он в 1944 году был удостоен Сталинской премии за монографию "Частная патологическая анатомия" (1940) вместе с А.И. Абрикосовым.

В 1945 году начался очередной, самый продолжительный этап в истории ИЭМ, характеризующийся становлением и развитием приоритетных направлений биологии и медицины, консолидацией творческих устремлений коллектива для изучения физиологических, биохимических, иммунологических и генетических основ жизнедеятельности человека.
В 1945-1953 годах институт испытал известные трудности не только в связи с восстановлением самостоятельности, потребовавшей пересмотра его структуры, уточнения направлений научных исследований, но и вследствие того пагубного влияния, которое оказала на развитие медицинской и биологической науки в нашей стране деятельность Т.Д.Лысенко, О.Б.Лепешинской и некоторых других псевдоученых. Негативную роль сыграли такие решения сессии ВАСХНИЛ (1948) и объединенной сессии АН СССР и АМН СССР, посвященной проблемам физиологического учения академика И.П.Павлова (1950). Они нанесли существенный вред не только развитию физиологии -пострадали и некоторые некоторых смежные науки. Принципиальная позиция группы сотрудников института (Д.Н.Насонов, П.Г.Светлов, В.П.Михайлов и др.) по отношению к "учению" О.Б. Лепешинской привела к закрытию в 1950 году Отдела общей морфологии и прекращению исследований по перспективным проблемам цитологии, гистологии и эмбриологии. В 1952 году ИЭМ был вынужден покинуть академик АМН СССР В.А. Энгельгардт, не согласившийся организовать биохимические исследования, развивающие "учение" О.Б.Лепешинской. Несмотря на это, коллектив единомышленников ИЭМ сумел сохранить основной научный потенциал.
В 1981 году после многолетнего перерыва в институте вновь открылась своя клиника. Небольшая, всего на 60 коек для больных неврологического и нейрохирургического профиля. Но это было событие огромной важности, которому предшествовали годы упорной работы и борьбы за то, чтобы получить на это право. В открытии клиники большая заслуга академика Н.П.Бехтеревой, стоявшей во главе ИЭМ в 1970-1990 годах. Уже полным ходом шли отделочные работы, а некоторые скептики из АМН СССР все еще утверждали, что ИЭМ клиника не нужна. Но она все-таки открылась. В 1988 году в ней появилось отделение кардиологии. Результаты фундаментальных исследований начали воплощаться в новые методы диагностики и лечения. Однако в 1990 -м - клиника была передана Научно-практическому центру "Мозг" АН СССР, о чем еще будет сказано далее.
В 1992 году клиника ИЭМ была возрождена, правда теперь она располагается не на территории института, а в арендуемых помещениях.
Врачи работают в тесном контакте с научными подразделениями института - в первую очередь с отделами физиологии им.И.П.Павлова, нейрофармакологии им. С.В.Аничкова, иммунологии и биохимии. Клиника имеет отделение неврологии на 60 коек и отделение нарушений липидного обмена и атеросклероза на 60 коек, оказывая помощь более чем 30 тысячам больных в год.

Сотрудники ИЭМ разрабатывают принципиально новые схемы диагностики и лечения хронических заболеваний нервной и сердечно- сосудистой систем (ИБС, коронарный и церебральный атеросклероз, диэнцефальный синдром с церебральными и кардиальными проявлениями, рассеянный склероз и другие заболевания), которые применяют в клинике. Госпитализируются в клинику профильные больные по направлениям медицинских учреждений.
На протяжении всей истории своего существования ИЭМ был кузницей научных кадров, дал путевку в жизнь не только многим ученым, но и целым коллективам - лабораториям, кафедрам, институтам. Многие его подразделения переросли в самостоятельные научные учреждения. Сразу после революции сотрудники ИЭМ приняли участие в создании Института эпидемиологии и микробиологии им. Л. Пастера и Государственного Рентгенологического, радиологического и ракового института В 1938 году Отдел вакцин и сывороток был преобразован в самостоятельный институт. Отдел вирусологии послужил основой Института гриппа (1968). Отдел нейрофизиологии стал ядром нового Научно-практического центра "Мозг" АН СССР (1990) и т.д. Структура института представлена следующими отделами: физиологии им.И.П.Павлова; физиологии висцеральных систем им. К.М.Быкова; иммунологии; общей патологии и патофизиологии; экологической физиологии; нейрофармакологии им.С.В.Аничкова; морфологии; биохимии; молекулярной генетики; вирусологии им.А.А.Смородинцева, молекулярной микробиологии, а также Музеем его истории. Как видим, некоторым отделам присвоены имена работавших в них крупных ученых.
Краткие исторические очерки, рассказывающие о современном состояния ИЭМа, читатель может найти в двух книгах: <Первый в истории исследовательский центр в области биологии и медицины> (1990) и "Институт экспериментальной медицины на рубеже тысячелетий"(2000).

До Октябрьской революции почетными членами ИЭМа являлись крупные иностранные и отечественные ученые - Л.Пастер, Э.Ру, Р.Кох, Р.Вирхов, И.И.Мечников и другие лица.
В конце 90-х эту традицию возродили, только теперь вместо почетного члена введен статус "Почетного доктора ИЭМ". Этого звания удостоены: академик РАМН А.Н.Климов; президент РАМН В.Н.Покровский; профессор и руководитель Отдела микробиологии и иммунологии университета штата Оклахома (США) Ferrety Jozeph; академик РАМН Ю.М. Лопухин; профессор Мельбурнского Королевского технологического института Borland Robert; профессор А.П. Дыбан; академик РАМН и министр здравоохранения РФ Ю.Л. Шевченко.

Что представляет ИЭМ сегодня?
Скажем откровенно, он переживает далеко не лучшие дни. Мизерная зарплата сотрудников, недостаточное финансирование исследований и другие трудности мешают работе. И все-таки институт сохранил свою многопрофильную структуру. Здесь по-прежнему совместно трудятся биологи, врачи, химики, математики, физики, психологи и представители других наук. Ведутся исследования в области физиологии, фармакологии, иммунологии, вирусологии, генетики, молекулярной микробиологии. Сотрудники ИЭМ чтут сложившиеся научные традиции, но это не значит, что они идут проторенным путем и избегают принципиально новых направлений научного поиска. Во главе ИЭМ с 1990 года стоит академик РАМН Б.И.Ткаченко, избранный в 1998 году председателем Президиума Северо-Западного отделения РАМН, а 2000 году - вице- президентом РАМН.
Первенец российской научной медицины представляет ценность и как памятник градостроительства и культуры. Сохранившиеся от прежних времен корпуса дают представление о петербургской архитектуре на рубеже столетий. Не до конца потерял былую прелесть и изрядно запущенный институтский парк.

В начало очерка / Назад / Далее

Страница 112 вверх (Медицинский Петербург)